Методологические проблемы идеи развития

Содержание

• Текст доклада.
• Заключение.
• Из ответов на вопросы.
• Послесловие к дискуссии.

Позвольте привлечь ваше внимания к теме, которая может показаться второстепенной. Я намерен обсудить с вами не саму эволюционную гипотезу, а проблему её методологической обоснованности. Потому что, как уже стало ясно из нашей дискуссии, явления изучаемые наукой оказались в одном ряду с теоретическим объяснением этих явлений. Это и есть методологическая ошибка. Теоретическое объяснение факта принадлежит области мышления, то есть умозрения, но не миру изучаемых явлений. Как нельзя сказать, что планета движется согласно рассчитанной орбите, так нельзя сказать, что природа развивается согласно теории эволюции. Всякая теория есть лишь модель, картина мира, но не сам мир.

Мой доклад основан на том убеждении, что необходимость определения хода своей мысли у всякого учёного и у всякого преподавателя является первичной в самом начале его изысканий, его теории, его гипотезы. Эта мысль не нова, она основана на философских и психологических исследований XX века, которые сформировались в 40-х годах под термином дисциплины методологии. Она возникла на стыке самых разнообразных научных дисциплин.

Методология требует от каждого мыслящего человека организации своей мысли, буде это ученик, студент, учёный, богослов, вообще любой теоретик. Поэтому и я призываю вас, в рамках этой, достаточно узкой проблемы, организовать ход своего мышления, но в приложении к теме нашего Совещания.

Естественно, что в основе эволюционной теории, как и многих других, лежит идея развития. Она свойственна, конечно, не только XX-му веку, она является достоянием науки уже не одно столетие. Но когда-то она была новшеством, и когда-то она открыла перед человеком блистательные возможности теоретического построения¹. Сама по себе идея развития открыла перед человеческим умом возможность осмысления фактов, как минимум в двух направлениях, которые, как мне кажется, имеют большое значение для понимания эволюционной гипотезы.

Во-первых, идея развития позволила объединить между собою в генетическую связь явления и факты, которые прежде воспринимались как разрозненные и имеющие различное происхождение. Как, например, связь видов между собою или связь родов между собою, в применении к истории как связь различных форм и общностей между собою, в применении к языкам, что особенно близко мне как православному антропологу, происхождению языков друг от друга и т.д. Идея развития устанавливает не просто эту генетическую связь, она выдвигает одно из главных научных требований: проследить, каким образом развитие одного явления переходит в другое и указать, что исходной точкой такого развития является самая сущность данного явления. Иными словами, идея развития должна утверждать (а иначе она не будет идеей развития), что в той или иной форме явление, буде это живая жизнь или человеческое слово, буде это элемент человеческой культуры или его технический предмет, в самой его сущности заложено, как явление его в наличной форме, так и превращение его в другие формы. И, исходя из той теоретической посылки идеи развития, которая во многих науках сейчас используется, как бы даже бесконечная, бесконечная смена форм той или иной сущности, касается ли это животных или касается это человека.

Во-вторых, идея развития, опирается на утверждение, что сложные формы с необходимостью развиваются из более простых.

Эти два направления мысли, которые предполагает идея развития, позволили сформулировать в своё время и эволюционную гипотезу происхождения видов, и, позже, происхождения человека. Они нашли своё применение в самых различных отраслях науки. Но, на мой взгляд, к счастью, мысль не остановилась только на этом методологическом средстве, как я называю идею развития. Возникли совсем иные принципы теоретического построения. Так, например, XX век характерен новым, и, на мой взгляд, достаточно интересным, но тоже, не более как методом человеческой мысли, системным подходом. Системный подход, кстати говоря, очень удачно развивался и эволюционной теорией в популяционной генетике, он развивался и в психологии очень удачно и развивается до сих пор, а особенно, конечно в информатике, технике, физике, а также и в других областях.

Системный подход позволяет осмыслить явления и факты, происходящие с той или иной формой жизни или искусственного объекта, произведенного человеком в сопоставлении не одного, не двух, а десятков различных факторов и явлений. Таким образом, удавалось описать сложнейшую систему, которая натуральным образом осмысления ничего не давала. Общество ли это людей, поведение предмета, летящего в атмосфере, формирование кристаллической решётки, так или иначе системный подход мог одновременно охватить мыслью всю эту многогранность. Причём в динамике.

Системный подход позволял и позволяет представлять себе многие динамические процессы, происходящие внутри системы или внутри какого-то явления. К счастью для человеческой мысли, наука не стоит на месте, человеческое мышление развивается, появляются и другие методы мышления.

Идея развития и идея системного подхода и многие другие, имеющиеся в гуманитарных науках, в том числе в языкознании, психологии - это лишь только методы. И нужно уметь грамотно методологически как этот метод применить, так и успеть вовремя от него отказаться. Постигнутое человеком может восприниматься и вне тех доказательств и системы аргументации, которая человеком вырабатывалась в ходе этого постижения. То, чего достигает человеческий ум и что открывается его личности, гораздо важнее, чем тот путь, который она проделала.

Мне кажется, так произошло и с эволюционной гипотезой. Сама по себе идея развития оказалась настолько привлекательной для человеческого ума на нашем двухсотлетнем этапе теоретического мышления, настолько органично позволила развивать отдельные дисциплины, особенно что касается биологии, в которой, на мой взгляд, теоретизирование вообще связано с большими трудностями, которая, опять же на мой взгляд, долгие годы, века развивалась вообще без теоретического знания. И вот эволюционная гипотеза появилась для биологии и стала ведущей идеей, которая позволяла формировать некоторые, и особенно те области знания, которые стали называться эволюцией и учением об этом.

Что касается методологии преподавания, то здесь очень важно понимать, что некоторые идеи, взятые из эволюции, были переложены на иной материал, многие исследования проводились по аналогии, т.е. идея развития использовалась столь широким и прикладным образом, что многие явления, которые не увязываются с непосредственными наблюдениями и экспериментальными доказательствами, тем не менее в нашем сознании сохраняют свою роль, тогда как в нашем опыте и духовном и теоретическом существуют явления, прямо противоположенные развитию: явления деградации и регресса.

И именно православная мировоззренческая точка зрения больше склоняется к ним. Представление о мире, разрушающемся и распадающемся, представление о личности человека деградирующей и истории человеческой, находящейся в непрерывном регрессе, свойственно православному пониманию мира и прямо противоположно идее развития. Это не означает, что идея развития принципиально не подходит православному пониманию, мы должны исходить из того, что следует видеть определённую пользу этого метода мышления для науки на каком-то этапе её развития. Но мы также должны видеть и то, что существуют совсем иные методы теоретического знания и что в церковных науках, а таковые существуют, и в богословии тем более, мысль примириться с идеей развития не может.

Православное богословие учит нас мыслить мир не в одной парадигме линейно движущегося в истории мира, а как минимум в двух. Вторая парадигма исходит из фундаментальной онтологической точки - первородного греха. От этой точки в истории мир переменил вектор своего линейного развития на противоположный. Мир стал деградировать.

Однако Господь не оставляет мир. Человек и весь космос не только движим силой Духа, но и обновляется и преображается Богом. Это утверждение догматическое, а не естественнонаучное. Наука не может поставить такой проблемы, потому что она лежит в области религиозного сознания. Но реальность спасения мира от разрушения до срока, определенного Богом, такова же, какова реальность спасения человека во Христе. Премудрым промыслом Бог созидает разрушаемое человеческим грехом.

Наряду с процессами разрушения религиозное сознание ведает и промысел спасения. А научное сознание может видеть мир только в одной парадигме - линейной. Факты бытия мира в линейном осмыслении увязаны быть не могут. Именно поэтому идея развития может быть лишь моделью части реальности, и не единственной.

Прежде всего потому, что идея развития предполагает превращение из простого в сложное. Я не буду говорить о конкретных аргументах, но если мы попытаемся примирить идею эволюции с творением мира и человека Богом, то потребуется явный некий компромисс, который сегодня уже прозвучал в наметившейся на нашем Совещании дискуссии. Но богословие не терпит компромиссов.

Ведь эволюция предполагает, что сущность развивается в силу внутреннего механизма, лежащего в природе сущего. Богословие должно было бы предположить, что в тварь влагается вновь и вновь премудрость Божия или слово Божие, что возникла новая тварь, с новыми свойствами. Но она не содержит в себе причины появления новой формы, причины своего усложнения или причины своего проявления. Причиной этого усложнения является фактор, лежащий вне этой твари, и я думаю, что православному мышлению небезразличен этот фундаментальный факт. Всё, что сотворено Богом, само по себе поменять форму исходя из своих внутренних причин не может. Но Бог может вложить в эту тварь новый замысел или новый семенной логос. Ведь Господь сказал, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму. (Мф 3:9), Богу это возможно, но сами камни этого естественным путём проделать не могут. Стало быть, в догматическом мышлении этот фундаментальный факт нельзя примирить с идеей развития.

И второе, относящееся, может быть, более к научной сфере. Объединить явления между собой по родству и по генетической связи - вполне допустимая теоретическая посылка, она используется во всех науках, и в церковных науках тоже. Но вот допустить, что эти генетические связи указывают на явление первичное и явление вторичное, что это более сложное произошло из более простого, никаких оснований нет.

Как бы близко не находились формы явления того или иного порядка - растительные, животные, технические, культурные, психологические, - мы не можем утверждать сколь либо основательно, что два явления связаны генетически. Это может быть нашим теоретическим допущением. Это может быть нашей гипотезой. Но мы должны отдавать себе отчёт в том, что таково наше предположение, таков наш метод теоретизирования, теоретического построения, т.е. объяснения того факта, который мы наблюдаем, но не реальность мира.

Если это попытаться показать конкретно на истории человека, то происхождение человека как человека обставлено такими историческими, археологическими, палеоантропологическими фактами, что нет той формы жизни человека, в которой человек не проявлял бы себя по-человечески. Рядом с самыми древнейшими ископаемыми останками человека находятся предметы его труда, его творчества. Это может быть фактом, кажущимся основательным мне лично, но я убеждён, что у нас в научном обороте нет предыстории человеческой жизни. И библейский подход именно таков: у нас нет предыстории человеческой жизни. История начинается человеком, который творит, который говорит, который знает и может познавать. И другого человека в истории нет.

Я хотел бы остановиться на одном совершенно частном факте, который сегодня уже оказался затронутым и немного даже обсуждаемым. Это появление человеческого интеллекта, человеческого мышления, человеческого языка. Библия действительно никак не может смириться с таким представлением о человеческом существе, в котором интеллект, психика, речь и иные, собственно человеческие проявления жизни возникали постепенно в результате развития. Потому что прежде чем человек начинает жить, прежде чем он оказывается изгнанным из сада Эдемского, он проявляет в полноте, величии и совершенстве свои творческие и интеллектуальные способности. Причём проявляет не просто адекватно, а истинно. И Сам Господь является свидетелем того, что человек совершил это верно, истинно. И Сам Господь утверждает за природой тот логический порядок, в широком смысле слова Логос словесный и мысленный, тот порядок закрепляет, который дал ему человек. Так и быть миру, в который уже вмешался человек. Напомню, что это было ещё до грехопадения.

Заключение

Завершая свой короткий доклад, резюмирую сказанное:

1. Идея развития есть один из методов теоретического мышления, и не может быть имплицирован на тварный мир. Наряду с ним в науке используются и другие методы. Науки, связанные с идеей развития (биология, геология, антропология) могут и должны искать альтернативные модели жизни мира.

2. Богословие видит мир в сложной перспективе смерти, разложения, деградации, с одной стороны, и спасения, возрождения, и обновления, с другой. Это не может быть согласованно ни с идеей развития, ни с идеей распада в отдельности.

3. Идея развития и производные от неё теории никак не могут ужиться с Библейским богословием. Попытки примирить Библию и эволюцию есть преднамеренные искажения смысла.

Из ответов на вопросы

В жизни всякой твари происходят изменения. У растений, животных, человека. Человек проходит многие стадии своего становления, вот только не нужно это называть развитием. Есть стадии становления, самореализации, самораскрытие твари, самоутверждение её. "Само-" - в том смысле, что эти причины уже заложены тем семенным логосом, который был вложен в неё в творении. Но это не превращение в другую форму. Аналогично стадиям метаморфоза бабочки. Это же совершается с каждой бабочкой. Только это не развитие. Это стадии реализации того, что заложено в её природе. Но вот это, заложенное в природе, не развивается. Оно настолько устойчиво, как показывает биология и популяционная генетика, что оно ограждает себя всеми биологическими механизмами, чтобы только не измениться, а сохранить себя такой, как она есть. Вот поэтому я и говорю: изменяется тварь - да; регрессирует и умирает - да; но самой сущности своей изменить сама не может. В этом смысле, как возникновения новой сущности, развития нет.

Между Шестодневом и миром, который мы изучаем. Я бы поставил вопрос иначе: между Шестодневом и той картинкой мира, которую рисует наука. Мир для нас всё равно остаётся загадкой. Действительно перед нами существует такая проблема: зачем нам Господь открыл то или иное. Очень важная духовная проблема. Но я не думаю, что она обязательно должна совпасть с той картинкой, которую нам рисует ХХ век. Придёт иное научное осмысление, придут иные картинки. Вечным остаётся сам ум человека и то, что ему открылось, если только он не падает в греховное состояние. И наука ему в этом смысле может помочь. Но может и, к сожалению, повредить, если он начинает абсолютизировать научные методы, что и произошло с эволюционной теорией. Собственно, почему мы здесь сегодня собрались? Потому что, как мне кажется, эволюционное представление о происхождении мира стало религиозным. Или антирелигиозным, как угодно. Это стало предметом верований и антиверований. Вот в чём беда. Вот от чего нужно избавляться.

Мы можем констатировать и, я думаю, это будет достаточно твёрдым общехристианским убеждением, что всё, что нужно миру в его жизни и человеку, как центру этого мира, Господь в творении дал. Это не означает, что Он не принимает участие в жизни человека и всего мира. Но дни творения, Шестоднев, это отдельный период Священной истории, период, который завершён. Бог почил, т.е. положил некий предел.

Послесловие к дискуссии.

Бурная дискуссия, прошедшая в два дня, показала, на наш взгляд, следующее:

Первое - эволюционная теория в настоящее время является для её апологетов религиозной святыней. Ревизию в ней они считают "попранием" советской науки и идеологией разрушения Государства Российского. Следует учитывать этот болезненный факт русской научной интелегенции.

Второе - уровень образования специалистов занимающихся эволюцией страдает недостаточной философской и богословской просвещенностью, что проявляется в грубом смешении понятий и учений.

Третье - требуется тщательная подготовка теоретического диалога между Церковью и наукой, для выработки приемлемого, с библейской точки зрения, отношения к науке и научной деятельности.

Четвертое - библейское богословие подвергается насилию со стороны верующих, стремящихся непротиворечиво соединить его с научными взглядами.

Пятое - совместный дискурс и диалог Церкви с наукой возможен, и очень желателен, как продуктивный путь к развитию просвещения и образования в России.

Примечания

¹ Я должен здесь оговориться: наука не только использует эксперимент (как это здесь уже прозвучало), не только использует данные наблюдения, наука широко пользуется таким средством мысли, как теоретизирование. Это особый род мышления человека, деятельности его ума и поэтому этим инструментом можно и нужно пользоваться.