Конец православного богословия

В данной статье мы хотели бы продолжить размышления, начатые уважаемым Евгением Семеновичем Полищуком в газете "Московский Церковный Вестник", о прошедшей конференции и вопросах, на ней обсуждавшихся - соотношение библейского Шестоднева и теории эволюции. Для начала пару слов

о самой конференции

То, что не пришли многие докладчики (и не только эволюционные, как пишет г-н Полищук, но и креационисты) действительно очень снизило её ценность. То, что вступительное слово ведущего перерасло в полуторачасовой доклад, не заявленный в программе, также прозвучало диссонансом - начинать конференцию с нарушения порядка выступлений, разумеется, не лучший знак. Наконец, следует признать и то, что качество зачитанных докладов не всегда было на высоте. Увы, это так.

Вместе с тем высказываться давали всем. Дискуссии не обрывали. Ртов не затыкали. И это было интересно. Это было продуктивно. В этом была большая ценность и положительная новизна данной конференции. Были и интересные доклады, безусловно заслуживающие внимания.

Г-н Полищук обвинил устроителей конференции в одностороннем подборе докладчиков. Как человек, знакомый с историей её подготовки, могу сказать, что это не так. Докладчиков-эволюционистов как могли выискивали, приглашали, уговаривали. С этим возникли проблемы. Поскольку "православных эволюционистов", способных грамотно связать два-три слова на языке православного богословия, найти оказалось очень сложно.

Сетования автора о том, что не пригласили "маститых учёных", нам представляются неуместными. Для того, чтобы увидеть, какая чудовищная оккультная каша наполняет умы современных докторов наук и академиков, достаточно придти на научную секцию Рождественских чтений. Спору нет, быть может в своей узкой области каждый из них - светило, но как только кто-то из этих светил начинает рассуждать "о духовности", выходит то же, что вышло, когда математик Фоменко засел за книжки по истории. К сожалению, эти проблемы остаются и после того, как учёные приходят к Православию и делают первые шаги на пути воцерковления… Посему вполне логично, что для богословской конференции подыскивались в первую очередь лица с богословским образованием, а не техническим или естественнонаучным. И этому критерию заявленные в программе докладчики соответствовали вполне - все они имели высшее православное образование, многие являлись преподавателями вероучительных дисциплин, некоторые имели степень кандидата богословия.

Оставив в покое минувшую конференцию, позволим теперь себе несколько замечаний

о тексте г-на Полищука

Г-на Полищука очень возмутил доклад о. Даниила Сысоева о чуждости православному святоотеческому богословию такого понятия как теологумен. Не отвечая ни словом по существу выдвинутых докладчиком аргументов, автор "размышлений" выдаёт следующий текст:

"никаких теологуменов не может быть, нужно всегда следовать мнению большинства отцов Церкви". Неясно, правда, как исчислить это большинство: ведь из почти 400 томов творений святых отцов, изданных в XIX веке аббатом Минем, на русский язык переведено лишь около 100. Но, по мысли докладчика, все просто: всем нам надо думать одни и те же мысли, одинаково правильные, именно такие, какие были у святых отцов. Увы, мир устроен иначе, каждый человек - микрокосм, каждый во всем отличается от другого, у каждого свой жизненный путь, своя история развития души.

Удивительно, что такая солидная газета, как "Московский Церковный Вестник" может предоставлять свои страницы для манифестации столь вопиющего невежества в самых элементарных впоросах православного вероучения. Даже не знаешь, как подойти к вышеприведённому набору знаков. Аббата Миня не перевели целиком на русский язык - значит всё, такой реальности как Священное Предание просто нет! Причём здесь Минь? С каких это пор необходимость для православного христианина следовать Св. Отцам измеряется томами изданных на Западе патрологий? Оппоненты могут только поблагодарить г-на Полищука за эти заявления, которыми тот оставил перед читателем только две альтернативы: или псевдоправославный агностицизм, или святоотеческий креационизм.

Подобных перлов в статье немало. Например, фраза: "эволюционные представления являются чисто научными, никак не противоречат Православию и потому допустимы хотя бы в качестве частного богословского мнения". Где здесь хотя бы элементарная логика? Если представления "чисто научны", то почему они должны быть допустимы как "богословские мнения"? Алогичность и рассеянность мышления приводит автора к очень забавным финтам. Так, для того, чтобы обосновать необходимость аллегорического толкования повествовательных текстов Библии (Бытие 1-2), автор прибегает к… буквальному толкованию текстов поэтических (Иов, Псалмы)! Это выглядело бы подтасовкой, если бы не подавалось с такой наивной прямолинейностью.

"Откровение несет на себе неустранимый отпечаток личности воспринимающего. И хотя Откровение сообщается "лучшим из лучших", неизбежное несовершенство человеческой природы не может не сказываться на отдельных деталях картины, в целом и главном верно передающей содержание Откровения".

Очень интересное понимание синергии и богодухновенности - участие человека состоит лишь в привнесении "несовершенного элемента" в Писание. Для чего же понадобилось искать в Божественном Откровении "несовершенный элемент"? Всё очень просто. Делается это для того, чтобы объяснить реально наблюдаемое противоречие между библейским и эволюционным описаниями происхождения мира. Ну действительно, ведь не можем же мы и впрямь признать, что элемент несовершенства имеет теория эволюции? А вот на счёт Писания - это запросто. Его ведь, в отличие от теории эволюции, составляли носители "несовершенной человеческой природы"!

На этом фоне не так уж режет глаз фраза

"Святые отцы не знали многого из того, что знает ныне любой школьник, например, о существовании ископаемых останков".

Не так уж режет, но всё же… прежде, чем так смело заявлять, что знали, а чего не знали Отцы, не мешало бы их почитать. Святые Отцы, начиная со св. Ипполита Римского и бл. Августина вполне были осведомлены о существовании ископаемых останков и рассматривали их как подтверждение потопа - также, кстати, как и современные креационисты.

Видимо, уважаемый г-н Полищук писал разбираемую нами статью в очень усталом состоянии, ибо только этим можно объяснить происхождение столь странного текста от человека, называющего себя православным.

Завершив на этом рассмотрение и без того утомившего читателя в прошлом номере опуса, кратко обозначим ряд тезисов

об эволюционизме и креационизме в общем

Первое. Не надо строить иллюзий относительно научной ценности эволюционизма. Теория эволюции имеет очень много нерешённых (если не сказать нерешаемых) вопросов: это и противоречие второму началу термодинамики, и генетическое самосохранение вида, и отсутствие ископаемых звеньев, и многие другие вопросы, количество которых с годами не уменьшается, а возрастает.

Второе. Все попытки увязать эволюционизм и христианское учение, с богословской точки зрения не состоятельны от начала до конца. Здесь наличествуют неустранимые проблемы с церковным преданием, танаталогией, антропологией, экзегезой - подробнее можно почитать в сборнике "Шестоднев против эволюции". Скажем здесь лишь, что подобные попытки не только чужеродны богословию древних отцов, они противоречат единодушному учению новых святых Церкви - от св. Иоанна Кронштадтского и свт. Нектария Эгинского до свт. Луки Крымского и прп. Иустина Поповича, весьма негативно отзывавшихся о теории эволюции.

Наконец, третье. Согласно вере Церкви, происхождение мира - это сверхъестественный акт, чудо. Современная же секулярная наука ставит своей целью напротив, создание естественной картины его возникновения. Это принципиально неустранимое противоречие. И теория эволюции возникла и получила столь широкую и активную поддержку в научных кругах именно как альтернатива сверхъестественной картины сотворения мира. Поэтому любые попытки "примирить религию и науку" посредством искусственного осверхъестественения теории эволюции заранее обречены на бесплодие как на почве науки, так и на почве религии.

В качестве эпилога

Вопрос об эволюционизме обнажает одну очень тревожную тенденцию современного русского Православия. Ныне все, кому не лень, лезут в богословы. Всякий неофит норовит поучать Церковь, как ей понимать Писание, а как не понимать, что ей принимать из Предания, а что - нет. Настораживает не само существование "профанного богословия", а его всёвозрастающие с каждым годом обороты. Кто-то предпочитает не обращать на это внимание, кто-то смеётся, но смешного здесь, поверьте, очень мало. Если учить нас экзегезе и каноническому праву станут вчерашние актёры и геологи, кандидаты суповарения и доктора рабочих наук, то это действительно будет концом православного богословия. По крайней мере, в нашей стране.