Эволюционный миф и современная наука.

Содержание

• Вступление
• I. Эволюционизм как разновидность мифологического мышления
• II. Листая страницы учебников
• Литература

Вступление

"Дарвин был не прав... Теория эволюции, возможно, самая страшная ошибка, совершенная в науке".

Эту мысль не так давно высказал член нью-йоркской Академии наук И.Л.Коэн (Цит. по: Тейлор, 1994, с. 48). В своем мнении Коэн далеко не одинок: Джон Вольфган Смит - профессор орегонского Университета - заметил, что "в последнее время в академических и профессиональных кругах растет несогласие с этой теорией, и все увеличивающееся число уважаемых ученых покидают лагерь эволюционистов" (Цит.: там же, 1994, с. 120). При этом Смит подчеркивает, что этот процесс обусловлен не какими-либо религиозными причинами, но чисто научными соображениями. "Нам догматически говорят, - утверждает этот ученый, -что эволюция - установленный факт; но нам никогда не говорили, кто установил его и какими путями... Можно сказать с предельной строгостью, что эта доктрина полностью лишена научного подтверждения" (Цит.: там же, 1994, с. 120). Директор по научной работе во французском Национальном центре научных исследований, доктор Луи Бонуар высказался не менее категорично: "Эволюционизм - сказка для взрослых", - писал он. "Эта теория ничем не помогла в прогрессе науки. Она бесполезна" (Цит: там же, с. 120).

Но почему эта "сказка" смогла столь продолжительное время пленять умы ученых и простых обывателей? Ведь она даже была положена в основу идеологии ряда политических систем, поставивших своей целью кардинальное преобразование мира. Лишь в последние десятилетия (уже после крушения этих идеологий), накопив значительный эмпирический материал, многие исследователи начали с удивлением обнаруживать несоответствие этого материала основам эволюционизма, осознавать что эволюционизм никакого отношения к науке не имеет. "Нам достаточно ошибок Дарвина. Настало время кричать: "Король - голый"", - этот призыв сотрудника Геологического института Цюриха К. Су (цит.: там же, с. 120), доходит до все большего и большего числа ученых. Один из - известный скандинавский ученый Сорен Лавтрап - сказал: "... я верю, что когда-нибудь дарвиновский миф будет классифицирован как величайший обман в истории науки. Когда это произойдет, многие люди зададут вопрос: "Как это вообще случилось?.." (цит.: там же, с. 90).

К ответу на последний вопрос нас могут подтолкнуть еще некоторые высказывания ученых. Известный английский математик, астроном и космолог сэр Фред Хойл писал, что корни того, что люди верят в возможность случайного самозарождения жизни находятся "не в науке, а в психологии" (цит.: там же, с. 80). Биолог Людвиг фон Берталанфи также высказал одну очень важную мысль: "Тот факт, что такая неопределенная, такая недостаточно проверенная, и такая далекая от критериев, применяемых в "неопровержимой" науке, теория стала догмой, может быть объяснен только с позиции социологии" (цит.: там же, с. 120). И, наконец, определяющую характеристику дарвинизму дал специалист в области молекулярной биологии доктор Майкл Дентон:

"В конечном счете, - писал он, - дарвиновская теория эволюции не больше и не меньше, чем великий космогенный миф двадцатого столетия" (цит.: там же. с. 48).

Итак, для уяснения сущности дарвинизма целесообразно привлечь достижения современной психологической и социологической мысли. Поиск в этом направлении подталкивает нас прежде всего к трудам известного швейцарского психолога и психиатра Карла Густава Юнга. Этот ученый занимался как раз проблемами мифологического мышления, которое, как полагал он, не только существовало в исторически отдаленные времена, но является неотъемлемой частью современной жизни.

I. Эволюционизм как разновидность мифологического мышления.

Юнг считал, что одной из врожденных бессознательных потребностей человека является склонность к иррациональному, мифологическому мышлению. "Логика юнговского учения однозначно приводит к выводу, что мифотворчество - это непрерывный процесс, свойственный человеку во все времена; в нашу эпоху, во второй половине ХХ века, мифы создаются посредством того же универсального социально-психологического механизма, что и в далеком прошлом" (Акопян, 1994, с. 12). Деятельность этого "универсального социально-психологического механизма", согласно представлениям Юнга, связана с так называемым коллективным бессознательным - неким особо глубоким слоем психического, общим для всего человечества и содержащим в себе потенциальные предпосылки мифологического мышления. В ХХ столетии, как считал Юнг, эти потенциальные предпосылки актуализировались, прежде всего, в феномене НЛО и идеологии немецкого нацизма. Но этими, выделенными Юнгом формами, современное мифотворчество, видимо, не исчерпывается. Когда ученые пытаются распространить традиционные для науки методы за пределы их законной применимости, они неизбежно теряют соприкосновение с реальностью и вступают в сферу, очень близкую к той, которой профессионально занимался Юнг...

Из своего практического опыта Юнг вынес основополагающее убеждение о существовании устойчивых прообразов (архетипов) мифов - неких "мыслеформ", как бы "всплывающих" из "коллективного бессознательного" человечества в самых разных исторических и психологических ситуациях и задающих общее направление всех психических процессов и переживаний личности. Как врач-психиатр, Юнг убедился, что "существуют определенные мотивы и комбинации понятий, наделенные свойством "вездесущности", - они с непостижимым постоянством выявляются не только в мифах и верованиях самых различных народов, заведомо не имевших между собой никаких связей, но и сновидениях или бредовых фантазиях современных индивидуумов, для которых абсолютно исключено знакомство с мифологией" (Аверинцев, 1970, с. 124).

В качестве яркого примера таких вездесущих мифологических мотивов можно привести представления о происхождении человека от обезьяны. Задолго до того, как эта "фантазия" возникла в голове Дарвина, она заняла свое законное место в фольклоре различных народов мира. Таких мифов довольно много, приведем лишь некоторые из них.

Среди диких племен Малайского полуострова "сохранились предания об их происхождении от пары "белых обезьян", которые, вырастив своих детенышей, послали их в долины, где они достигли такой степени совершенства, что сделались людьми, те же из них, которые вернулись обратно в горы, остались по-прежнему обезьянами. Одна буддийская легенда рассказывает о происхождении плосконосых, неуклюжих племен Тибета от двух необыкновенных обезьян, превращенных в людей с целью заселить царство снегов. Они научились пахать, и когда сажали хлеб и сеяли его, хвосты и шерсть их стали мало-помалу исчезать. Они приобрели дар речи, обратились в людей и стали одеваться в листья" (Тайлор, 1989, с. 184).

Такие же мифологические мотивы тотемического ¹ характера в XIX столетии, как известно, повторил Фридрих Энгельс в своей "Диалектике природы". Он писал: "Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг..." (1949, с. 135). Характерны совпадения в обоих мифологических сюжетах - вплоть до деталей. Эти детали находятся в явном противоречии с представлениями о движущих силах эволюционного процесса, как они понимаются классическим дарвинизмом. ² Ведь Энгельс писал о труде и речи как о стимулах превращения мозга обезьяны в мозг человека. Здесь ощущаются те же иррациональные мотивы, которые "всплыли" в свое время из "коллективного бессознательного" и у сочинителей приведенной выше буддийской легенды.

Другим примером проявления подобных иррациональных, мифологических мотивов под внешней оболочкой наукообразия, являются представления о происхождении... обезьяны от человека. Двое британских исследователей не так давно вполне серьезно выдвинули предположение о происхождении обезьяны шимпанзе от предка, стоящего гораздо ближе к человеку, чем к обезьяне (Моррис, 1993, с. 130). Нечто очень похожее можно встретить и в фольклоре народов разных континентов. Например, среди поверий племен Юго-Восточной Африки есть следующая легенда: одно племя было очень ленивым и решило кормиться за счет других. Бесполезные мотыги были прикреплены к спине и со временем приросли к телу, превратившись в хвосты, "тело их покрылось шерстью, лбы нависли, и они, таким образом, превратились в павианов" (Тайлор, 1989, с. 183). Здесь ощущается все та же вездесущая "мыслеформа" о роли труда в происхождении человека, которая нам более всего знакома по трудам Энгельса. Однако, в этом случае она "прокрутилась" в голове мифосочинителей "в обратную сторону".

Впрочем, гипотеза о происхождении обезьяны от человека в современных околонаучных мифах есть явление скорее периферийное, которому не следует уделять значительное внимание. Чтобы разобраться в иррациональных истоках околонаучного мифотворчества, следует сконцентрировать внимание на его узловых моментах, проследить зарождение мифологических мотивов из "коллективного бессознательного" европейского общества по другим формам духовной жизни - прежде всего по содержанию художественного творчества. Ведь, согласно взглядам Юнга, "дело художника состоит в том, чтобы в силу своей особой близости к миру коллективного бессознательного первым улавливать совершающиеся в нем необратимые трансформации и предупреждать об этих трансформациях своим творчеством" (Аверинцев, 1970, с. 141). Какие сигналы о надвигающейся эпохе господства околонаучных мифов подавало европейское искусство?

Отто Бенеш - исследователь творчества известного художника Питера Брейгеля Старшего (1520 - 1569) отмечает, что на его полотнах "люди изображаются в виде каких-то манекенов, игрушечных персонажей, что у него они все "на одно лицо"" (Тростников, 1980, с. 21). Эти люди, как пишет Бенеш, представляют "часть безликой массы, подчиненной великим законам, управляющим земными событиями, так же как они управляют орбитами земного шара во вселенной. Содержанием вселенной является один великий механизм. Повседневная жизнь, страдания и радость человека протекают так, как предвычислено в этом часовом механизме" (цит: там же, с. 21). Такое понимание мира зарождалось в бессознательных глубинах европейского общества где-то за сто лет до работ Ньютона (1642 - 1727), законы которого можно было бы использовать в виде некоего научного основания для подобного механистического понимания мироустроения. В полотнах Брейгеля мы, судя по всему, сталкиваемся с художественным выражением процессов, происходящих в "коллективном бессознательном" семнадцатого столетия. В дальнейшем эти процессы оформились в виде механистических представлений о мире - первого варианта "научно-обоснованного" материалистического учения.

Такое механистическое понимание действительности, несомненно, сыграло определяющую роль и в становлении эволюционных идей. Еще в XIX столетии русский мыслитель Николай Яковлевич Данилевский писал, что теория эволюции есть "купол на здании механистического материализма, чем только можно объяснить ее фантастический успех, никак не связанный с научными достижениями" (Московский, 1996, с. 36). В самом деле, если живая клетка есть всего лишь "механизм", функционирующий на основании своих "деталей" - биологических молекул, то и хронологически эти детали должны были бы появиться раньше: сначала некий "первичный бульон" из молекул, а затем уже должна была произойти случайная "самосборка" первого живого существа из этих молекул. Здесь мы сталкиваемся со взаимодействием околонаучных мифов и с подчинением их определенным рациональным условиям, обязательным для всякой идеи, претендующей на статус научной теории. Но, при этом, идея о возникновении жизни из неорганического вещества зарождается в европейском обществе прошлых столетий все же в иррациональном, поэтическом, явно связанным с "коллективным бессознательным".

Речь идет о стихах, сочиненных "философствующим" эволюционистом Эразмом Дарвиным (1731 - 1802) - дедом Чарлза Дарвина. В этих стихах говорилось о "самозарождении миниатюрных крохотных форм органической жизни в волнах океана", о том, что "эти формы становились все сложнее и сложнее" (Окленд, 1994). Исследователи отмечают, что в детстве Чарлз часто слушал обсуждение взглядов своего деда (Маклин и др., 1993, с. 78). Можно предположить, что это во многом способствовало формированию его мировоззрения.

Весьма симптоматично, что первое художественное изображение "обезьяно-человека", выполненное в свое время профессором Эрнстом Геккелем, также появилось задолго до того, как на суд общественности были предъявлены первые "вещественные доказательства" его существования - кость бедра и верхняя часть черепа (Бауден, 1996, с. 121 - 122).

Потом правда специалисты определили, что кость бедра принадлежала просто человеку, а верхняя часть черепа - просто обезьяне (там же, с. 126 - 129). Однако, найденные кости до сих пор встречаются в некоторых учебниках, как свидетельства в пользу существования нашего обезьяноподобного предка. Другие свидетельства по этому поводу, как показывает беспрестрастное расследование, имеют аналогичную степень достоверности (Бауден, 1996). Однако, вера в то, что "обезьяно-человек" когда-то существовал от этого нисколько не умаляется. Околонаучный миф о "питекантропе", без сомнения оказывает гораздо более сильное воздействие на жизнь человечества, чем, к примеру, не связанный с наукой миф о Змие Горыныче. Что же заставляет следовать этой вере самих ученых, у которых, казалось бы, есть возможность во всем разобраться?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить об одном эксперименте, проведенном учеными-психологами. "Группе испытуемых были предъявлены две палки - одна несколько длинее другой. При этом всех, кроме одного, заранее попросили дать неправильный ответ. И когда очередь дошла до человека ничего об этом не знавшего, то он, не раздумывая, присоединился к общему мнению, поверив ему больше, нежели своим глазам" (Комаров, 1979, с. 157).

Разобраться в сути этого опыта, а вслед за этим и в проблемах распространения околонаучных мифов нам также поможет психология - прежде всего взгляды известного русского ученого Владимира Михайловича Бехтерева.

Еще в самом начале ХХ столетия Бехтерев призывал очень внимательно отнестись к фактору внушения, "иначе целый ряд исторических и социальных явления получает неполное, недостаточное и частью даже несоответствующее освещение" (Бехтерев, 1908, с. 175). Такое же несоответствующее освещение получают в сознании ученых, педагогов, а вслед за ними и всего общества, околонаучные мифы. Их широкое распространение, как принято считать, обусловлено их научной обоснованностью. На самом же деле, роль науки здесь косвенная и связана с особенностями действия механизма внушения. Как утверждают специалисты-психологи, внушение наиболее успешно действует тогда, когда человек испытывает "доверие к тому, кто внушает" (Шингаров, 1994, с. 30). Доверие же современное общество испытывает к тому, кто выступает от лица науки, практические успехи которой для всех очевидны. Исследователь В.М Марцинковский писал по этому поводу следующее: "...мы часто не в силах сбросить иго чужого мнения и власть особого внушения, которое я бы назвал гипнозом научной терминологии. Пусть нам предъявляют непонятные и невероятные вещи, но, если говорят с учёным пафосом, да еще облекают его в форму латинских или греческих терминов, мы уже слепо верим, боясь быть изобличёнными в невежестве" (1989, с. 15).

Во всем этом и сокрыта внутренняя сила околонаучного мифотворчества, успешно реализующаяся не только в малообразованном обществе, но и в высокоинтеллектуальной среде. Ведь, как писал Бехтерев, "сила личности обратно пропорциональна числу соединенных людей. Этот закон верен не только для толпы, но и для высокоорганизованных масс" (Бехтерев, 1908, с. 157), к которым, в частности, можно отнести учебные аудитории самого разного уровня. Относительно высокий интеллектуальный уровень отдельно взятых представителей этих аудиторий не является препятствием для распространения околонаучных мифов, поскольку "сила внушения возрастает в коллективе" (Неманов и др., 1969, с. 251) и "при проведении внушения его действенность тем более разительна, чем к большему количеству лиц оно одновременно обращено" (там же, с. 251). Еще в античные времена бытовало мнение: "один отдельно взятый афинянин - это хитрая лисица, но когда афиняне собираются на народные собрания... уже имеешь дело со стадом баранов" (цит. по: Московичи, 1998, с. 37). Современные психологи также утверждают, что "чем больше организация, тем неизбежнее ее спутниками выступают безнравственность и не желающая ничего видеть глупость" (Одайник, 1996, с. 52). Что же касается научных и образовательных организаций, ответственных за распространение околонаучных мифов, то здесь мы сталкиваемся с инфраструктурами не просто большого, но гигантского масштаба.

Особенностью функционирования этих инфраструктур является охват ими фактически всего детского населения. В то же время несформировавшееся детское сознание, как писал Бехтерев, обладает поразительной внушаемостью (Бехтерев, 1994, с. 174, 182), которая усиливается авторитетом учителя, играющим в деле внушения огромную роль (там же, с. 188), а также, как уже указывалось - авторитетом науки, от лица которой учитель якобы выступает. Учащиеся средней школы большей частью впитывают содержание околонаучных мифов, глубоко о нем не задумываясь, доверяя во всем педагогу. В то же время результатом подобного бесконтрольного вторжения в сознание человека внушаемой установки, является, по утверждению Бехтерева, то, что личность ее практически не в состоянии отвергнуть даже когда видна ее нелепость (Бехтерев, 1908, с. 13). Приведем лишь один пример внушения подобных нелепых идей чрез современные учебники естествознания.

"В результате многолетних исследований, которые проводили ученые самых разных профессий, было выяснено: нет ни одного химического элемента, который был бы в космических телах и отсутствовал бы на Земле; нет ни одного химического элемента, который был бы найден в живых телах и отсутствовал бы в неживых. Это говорит о единстве вещества живых и неживых тел, о единстве природы" (Естествознание. Учебное пособие для учащихся 5-го класса. Отв. ред. - Суравегина И.Т. М.: 1993, с. 84 - 85).

"Таким образом, в клетке нет каких-нибудь особенных элементов, характерных только для живой природы. Это указывает на связь и единство живой и неживой природы." (Общая биология. Учебник для 10 - 11 классов средней школы. Под редакцией члена-корреспондента АН СССР Ю.И.Полянского. М.: 1991, с. 146).

Задумаемся о смысле приведенных фраз. Могли ли в клетке вообще быть обнаружены какие-либо химические элементы, которые бы "отсутствовали в неживых телах"?

Уже за несколько тысяч лет до того как были получены "результаты многолетних исследований" можно было бы догадаться о том, что таких элементов в живом организме в принципе быть не может. Ведь любое живое существо после своей гибели разлагается и превращается в вещество неживой природы. И можно ли ожидать что продукты естественного разложения будут как-то отличаться от продуктов искусственного разложения - того что является объектом "многолетних исследований ученых"?

Очевидно, что приведенные фразы из учебных пособий не несут в себе положительной смысловой нагрузки, и не связаны с научными представлениями о мире. И, тем не менее, через них, несомненно, оказывается определенное мировоззренческое воздействие на сознание учащихся. В них чувствуется стремление сгладить различие между живой и неживой природой. Не зря ведь продолжение фразы из учебника для 10 - 11 классов выглядит следующим образом:

"На атомном уровне различий между химическим составом органического и неорганического мира нет. Различия обнаруживаются на более высоком уровне организации - молекулярном". Истоки этих различий, при таком подходе, связываются лишь с одним - с возможностями разнопланового "конструирования" молекулярных и надмолекулярных образований из одного и того же элементарного материала по аналогии с тем, как из одних и тех же деталей можно конструировать разные механизмы, или же создавать конструкции, не обладающие свойствами механизмов (неживое вещество).

Такой подход диаметрально противоположен традиционным христианским представлениям о запредельных, внепространственно-вневременных истоках тварного мира, связанных с Божественными энергиями. В этих запредельных истоках христианская мысль видела основу особых свойств всех жизненных явлений, в частности - открытой совремнной наукой колоссальной динамической сложности живой материи. Св. Дионисий Ареопагит писал по поводу всего этого следующее: "любое живое существо и любое жизненное явление исходят из Жизни, превосходящей и жизнь, и любое основание всего живого. Из нее души человеческме улучают бессмертие, а в животных и растениях жизнь проявляется словно отдаленное эхо Жизни. И если какое-либо существо по немощи своей лишится сопричастности к ней, то в отлученном от Жизни прекратится всякая жизненная деятельность" (Дионисий Ареопагит, 1991, с. 66). Умалчивая о возможности существования принципиально недоступных для научного метода внепространственно-вневременных истоков жизни, учебник подталкивает ум учащихся к однозначному принятию механистических представлений о сущности живой материи, стирающих принципиальное различие между живым и неживым. На фоне подобного "естественно-научного" объяснения становятся бессмысленными дальнейшие размышления о каких-либо духовных проблемах, ибо все эти проблемы будут связываться в сознании (даже скорее в бессознательных глубинах) учащегося с чем-то "ненастоящим", вторичным, производным от более фундаментальных физико-химических законов, где никаких нравственных проблем не существует, и куда человеческая личность должна безвозвратно кануть после своей смерти. Эта мировоззренческая установка закладывается не прямо, но косвенно, через изложение якобы научных представлений. И такой образ действия, пожалуй, эффективнее, чем более прямые формы влияния на человека. Ведь, как утверждал Бехтерев, внушение "может проявляться легче всего в том случае, когда оно проникает в психическую сферу незаметно, вкрадчиво, при отсутствии сопротивления со стороны личной сферы" (1908, с. 19). Этим и объясняется неспособность многих бывших школьников, ставших позднее деятелями науки и образования, отказаться как от материалистических взглядов, так и от органически связанных с ними эволюционных представлений. Внушению этих представлений способствует, в частности, и школьный курс биологии. Остановимся на этом вопросе более подробно.

II. Листая страницы учебников

Рассмотрим, для примера, содержание двух российских учебников для 10-11 классов: под редакцией члена-корреспондента АН СССР Ю.И.Полянского за 1991 год, и под редакцией академика Д.К.Беляева, профессора Г.М.Дымшица и профессора А.О.Рувинского за 1996 год.

На странице 43 учебника за 1991 год говорится об отсутствии принципиального различия между микроэволюцией (приспособительной изменчивостью организмов, позволяющей им выживать в меняющихся жизненных условиях) и макроэволюцией (образованием новых биологических таксонов). В учебнике за 1996 год об этом же говорится на странице 167, когда описывается предполагаемый процесс видообразования правда, при этом, без употребления терминов макро- и микроэволюция. Возможно, что опущение этих терминов в более позднем издании учебника связано с тем, что современная биология со всей определенностью указывает на то, что микроэволюция принципиально отличается от макроэволюции и никогда в нее не переходит. Часто встречающиеся в природе "горизонтальные", микроэволюционные изменения являются следствием перегруппировки уже существующих генов, подобно тому, как "в ходе карточной игры постоянное перемешивание и раздача карт создают все новые и новые их сочетания, что, однако, не приводит к появлению новых карт (Юнкер, Шерер, 1997, с. 34) - необходимой для макроэволюции генетической информации. Сам же генетический аппарат, по словам исследователя Фрэнсиса Хитчинга, является "мощным стабилизирующим механизмом, основной целью которого является предотвращение эволюционирования новых форм". ³

Эту точку зрения разделяет сейчас большинство исследователей, занимающихся молекулярными механизмами наследственности. Так, на одном из совещаний ведущих мировых эволюционистов, проходящих во второй половине ХХ столетия - то есть когда уже были выяснены механизмы наследственности - обсуждался вопрос: можно ли распространять механизмы, лежащие в основе микроэволюции, чтобы объяснить феномен макроэволюции. Ответ был категоричен - "определенно нет". ⁴ Исследователь Даррел Кауц писал по этому же поводу следующее: "Людей вводят в заблуждение, заставляя верить, что поскольку микроэволюция - реальность, то макроэволюция такая же реальность. ⁵ Заслуженный профессор биологии в отставке из Университета Эндрюса - Фрэнк Марш - утверждал со всей определенностью: "Микроэволюция, да. Макроэволюция, нет! Это факт... огромной важности, заслуживающий глубокого изучения". ⁶ По словам доктора философии в области генетики Лейна Лестера и его коллеги Реймонда Болина "Биологические изменения имеют рамки и... эти рамки установлены структурой и функциями генетического механизма".

Впервые об этих рамках было сказано в первой главе Книги Бытия, когда Творец, определяя законы существования сотворенных трав и деревьев, повелевает им сеять семя и приносить плоды по роду их (Быт. 1, 12). В настоящее время об этих же рамках свидетельствует и наука, со всей определенностью отвергающая эволюционный миф: "предложенные эволюционной теорией механизмы эволюции могут изменить данный фенотип внутри определенных границ, но не настолько, чтобы можно было ожидать возникновения новых функций в плане развития от низших форм к высшим (с увеличением сложности)" (Юнкер, Шерер, 1997, с. 92). Этот вывод был сделан на основании исследования молекулярного механизма наследования признаков и подкреплен конкретными математическими рассчетами. Достаточно сказать, что вероятность конкретного изменения в генетическом аппарате, затрагивающего структуру только лишь пяти белков, составляет величину порядка 10^-275 (Кордюм, 1982, с.24). "Нет смысла обсуждать эти цифры. При такой вероятности требуемой мутации за все время существования жизни во вселенной не смог бы появиться ни один сложный признак (цит.: там же, с.24). По словам исследователя И.Л.Коэна "с математической точки зрения, основанной на законах вероятности, совершенно невозможно, чтобы эволюция была механизмом, создавшим примерно 6 млн. видов известных сегодня растений и животных" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 24). Поэтому, - утверждает Коэн, - "в тот момент, когда система ДНК-РНК стала понятной, полемика между эволюционистами и креационистами должна была сразу же прекратиться" (там же, с. 24).

Итак, Дарвин глубоко ошибался, ставя знак равенства между изменчивостью живых существ и эволюционным усложнением. Изменчивость имеет четко определенные границы, которые никогда и ни кем не переходятся. Сколько бы не изменялись вьюрки на Галапагосских островах - они всегда останутся вьюрками и никогда не превратятся в аистов или же летучих мышей, поскольку законы природы запрещают подобные проевращения. Из плавников рыбы также никогда не возникнет конечность наземных животных, а из чешуи динозавров никогда не образуются перья птиц. Невозможно эволюционное образование у млекопитающих тех принципиально новых признаков, которые отсутствуют у их предполагаемых предков, а именно - шерстяного покрова, постоянной температуры тела, вскармливания своих детенышей молоком. Казалось бы, все эти выводы экспериментально подтвердить невозможно из-за тех огромных сроков, которые, по мнению эволюционистов, требуются для прохождения макроэволюции. Однако, это не совсем так. Данные, подтверждающие невозможность прохождения макроэволюционных процессов, не так давно были получены в экспериментах на бактериях.

Дело в том, что для прохождение предполагаемого эволюционного процесса нужно не абсолютное время, а количество поколений, каждое из которых подвержено небольшим изменениям, передающихся по наследству следующему поколению. Ученые-эволюционисты подсчитали, что около ста тысяч сменивших друг друга поколений было бы достаточно, чтобы из самого примитивного "первобытного человека", жившего, по их предположению, многие сотни тысяч лет назад, достичь уровня человека современного (Юнкер, Шерер, 1997, с. 41). "Такое количество поколений может быть достигнуто у бактерий чуть больше, чем за один год. Бактерии нетребовательны в разведении и позволяют проводить опыты с огромным количеством особей (1 мг бактерий соответствует приблизительно 10 миллиардам особей). Поэтому они вполне подходят для экспериментальных проверок эволюционной модели" (Юнкер, Шерер, 1997, с. 41).

И такая экспериментальная проверка была проведена. Опыты проводились не один год и даже не одно десятиление, что по количеству смененных поколений вполне сопоставимо с предполагаемыми сроками эволюционного процесса. Однако, никаких существенных изменений, позволяющих говорить об эволюционном усложнении, у бактерий обнаружено не было. Полученные результаты "свидетельствуют о большой генетической стабильности бактерий" (Юнкер, Шерер, 1997, с. 43). Изменения были такие же, как и при проведении селекционных работ с обычными сельскохозяйственными животными и растениями. "Все результаты наблюдений относятся к области микроэволюции. Ни в одном из случаев не могло быть доказано возникновение качественно нового генетического материала" (там же, с. 41). При всем этом "стабильность основных форм бактерий подтверждается результатами генного картирования... Можно доказать явления микроэволюции у бактерий, образовавших новые штаммы с измененными биохимическими и физиологическими свойствами, однако эти факты не дают экспериментальных подтверждений макроэволюции, того, что из известных ранее возникли новые основные формы или конструкции" (Юнкер, Шерер, 1997, с. 49).

Однако, вернемся к содержанию разбираемых нами учебников. Сразу же за темой мифического перехода микроэволюции в макроэволюцию в учебнике за 1991 год. идет изложение не менее мифического "биогенетического закона", согласно которому человек в своем эмбриональном развитии последовательно проходит те стадии, которые ему якобы пришлось пройти ранее в развитии эволюционном. В учебнике за 1996 год этот же "закон" излагается на стр. 149-150. Весьма примечательно то, что в свое время Дарвин объявил биогенетический "закон" главным доказательством своей теории эволюции (Головин, 1997, с. 27). А "открыл" его не кто иной, как Эрнст Геккель - тот самый Геккель, который нарисовал в свое время "питекантропа" задолго до того, как были предъявлены первые вещественные "доказательства" его существования. Нечто подобное произошло и с биогенетическим "законом".

В свое время Геккель предъявил ряд изображений зародыша человека, на которых в районе шеи действительно были видны какие-то образования, похожие на рыбьи жаберные щели, а задний конец его тела явно выступал, так что его Геккель объявил остатками хвоста. Однако профессиональные эмбриологи когда взглянули на изображения зародышей, сделанные Геккелем, то обвинили этого эмбриолога-самоучку в мошенничестве. Геккель был обвинен в подлоге пятью профессорами (Бауден, 1996, с. 125). Он признал свою вину, но оправдывался тем, что дескать все так делают. Тем не менее ученый совет университета города Иены, где работал Геккель, официально признал идею Геккеля несостоятельной, а самого автора виновным в научном мошенничестве. Геккель вынужден был уйти в отставку (Головин, 1997, с. 27 - 28. Бауден, 1996, с. 125).

Что же на самом деле можно обнаружить в зародыше человека? Посмотрим на следующий рисунок, выполненный профессионалами-эмбриологами.

Слева от закладывающегося ротового отверстия на рисунке хорошо видны складки тканей. Из этих складок впоследствии развивается скелет нижней челюсти, подъязычной кости и гортани. И никакого отношения к жаберным дугам эти складки не имеют. Что же касается "хвоста", обнаруженного Геккелем в зародыше человека - то это просто задний конец тела, более тонкий по сравнению со всем зародышем, так как он несколько отстает от всего зародыша в развитии.

Характерно, что во многих западных университетах биогинетический "закон" часто приводят в качестве курьеза, "чтобы показать, сколь наивны были люди в прошлом и как они лихорадочно искали аргументы в пользу эволюции" (Хобринк, 1994, с. 100-101). В российских же учебниках он до сих пор излагается как нечто абсолютно достоверное. Кстати, принятие или отвержение человеком этого "закона" напрямую связано с его отношением к проблеме абортов. Ведь, если зародыш имеет "жабры", то это, скорее, еще не закладывающаяся человеческая личность, а какая-то рыбка, которую не жалко и убить.

Еще одна серрия антинаучных доводов приводится на стр. 59 - 60 учебника за 1991 год, и на стр. 217-218 - за 1996 год, где говорится о так называемых рудиметарных органах и атавизмах.

Здесь уместно сказать, что еще в начале ХХ столетия список рудиментарных органов -остатков некогда функционирующих систем - состоял приблизительно из 180 органов и анатомических структур (Бергман, Хоуз, 1997, с. 5). К ним, в частности, относили такие жизненно важные органы как тимус (вилочковая железа), эпифиз (шишковидная железа), миндалины, коленные мениски. По словам профессора Дэвида Ментона, если ученым "не удается определить функцию органа в организме, его считают рудиментом. Поэтому не удивительно, что с ростом научных знаний и исследований список таких органов становился все меньше и меньше" (там же, с. 3). В настоящее время этот список приблизился к нулю. "Ученые обнаружили, что большинство из так называемых "рудиментов", выполняют даже не одну, а несколько важных функций. Некоторые из них вступают в работу только в определенные моменты жизни организма, например в критических ситуациях, некоторые работают только на определенных стадиях развития организма. Но информация об этом практически не поступает в справочники и учебники по биологии и в книги по происхождению жизни. Например, еще в двадцатых годах писали о том, какие важные функции выполняет так называемая мигательная перепонка, и все же некоторые авторы научных трудов относят ее к разряду рудиментов" (там же, с. 5). Это же относится и к составителям разбираемых нами учебников.

В учебнике за 1996 год говорится о "маленькой полулунной складке в уголках глаз" (с. 217), которую авторы учебников считают остатком мигательной перепонки, встречающейся у пресмыкающихся и птиц. Однако, это образование играет важную роль, и без нее "полноценная зрительная функция была бы сильно затруднена" (там же, с. 66). В частности, "глазное яблоко человека способно поворачиваться на 180⁰ - 200⁰. Без полулунной складки угол поворота был бы гораздо меньше" (там же, с. 66). Полулунная складка "является поддерживающей и направляющей структурой, увлажняет глаз, помогая двигаться более эффективно" (там же, с. 66). "Еще одна функция полулунной складки - собирать инородный материал, который попадает на поверхность глазного яблока. Для этого складка выделяет клейкое вещество, которое собирает инородные частицы и формирует из них комок с целью легкого удаления без риска поцарапать или повредить поверхность глазного яблока" (там же, с. 67). Полулунную складку нельзя считать рудиментарными остатками мигательной перепонки, в частности, еще и по причине "обслуживания" этих структур разными нервами, что указывает на отсутствие исторической связи между этими структурами.

Это же относится и к другим примерам, приведенным в учебниках, например, к аппендиксу. Теперь уже известно, что аппендикс "играет немаловажную роль в работе иммунной системы человека" (там же, с. 6).

Копчик, который называется в учебнике (1996 год) "остатком редуцированного хвоста", служит важным местом прикрепления определенных тазовых мышц: "три-пять маленьких копчиковых косточек, без сомнения, являются частью большой опорной системы, состоящей из костей, связок, хрящей, мышц и сухожилий" (там же, с. 43).

Еще в учебнике за 1996 год говорится, что к рудиментам относится "особая мышца, позволяющая некоторым людям двигать ушами и кожей головы" (с. 217). На самом деле, мышцы наружного уха, по свидетельству исследователей, "нужны для того, чтобы обеспечить органу усиленное кровообращение, уменьшая таким образом опасность обморожения... Мышцы - это не просто сократительный орган. Они служат хранилищем гликогена и активно участвуют в обмене веществ. Если бы в строении наружного уха отсутствовали мышцы, питание его было бы намного затруднено". Что же касается отдельных случаев сильного развития таких мышц, то это "всего лишь одно из тысяч мелких индивидуальных особенностей, которые делают каждого человека уникальным" (Бергман, Хоуз, 1997, с. 69) При этом, говоря о таких случаях аномального развития подкожных мышц, следует помнить, что у обезьян, - как считают эволюционисты, ближайших родственников человека - уши неподвижны (Фридман, 1991, с. 187).

Подводя итог разговору о "рудиментарных органах" авторы учебника за 1996 год пишут: "Все эти органы бесполезны для человека" (с. 217). Эта железобетонная логика эволюционистов имеет большие практические следствия. При первом же удобном случае "рудиментарным" органам приписывалось удаление, и лишь со временем врачи разобрались, что подобные вмешательства в слаженную систему работы человеческого организма далеко не безобидны. В частности, это относится к копчику. "Удалите его, - писал Шьют (Shute) - и пациенты начинают жаловаться; действительно, операции по удалению копчика неоднократно входили в моду и вновь подтверждали свою плохую репутацию; только наивные хирурги, которые верят в то, что им говорят о безполезном "рудименте" биологи, возрождают эту операцию" (цит. по: Бергман, Хоуз, 1997, с. 43).

Это же можно повторить и относительно аппендикса и миндалин, которые эволюционисты также объявили "рудиментами". Эти органы в период особого увлечения дарвиновскими идеями были, кстати, изъяты у весьма значительной части населения: американские авторы отмечают, что "в тридцатых годах миндалины и аденоиды были удалены были удалены более чем у половины детей" (Бергман, Хоуз, 1997, с. 47). Однако, со временем было выяснено, что удаление аппендикса увеличивает риск злокачественных заболеваний (там же, с. 55 - 56). Это же касается и миндали: сотрудники Нью-Йоркской онкологической службы сделали вывод, что "те люди, у которых были удалены миндалины, почти в три раза чаще заболевают лимфограноломатозом, злокачественным новообразованием, исходящим из лимфатической ткани" (Galton, цит.: там же, с. 47).

Здесь уместно привести случай, происшедший с доктором Джерри Бергманом - одним из авторов книги о так называемых рудиментарных органах - когда ему было только пять лет. "Семейный доктор Бергманов, обратив внимание на привычку мальчика дышать ртом, предложил удалить ему и аденоиды и гланды. Один из аргументов в пользу удаления звучал примерно так: "Лучше это сделать, пока он еще ребенок, когда он вырастит, это сделать будет труднее". На вопрос, зачем это вообще делать, доктор ответил: "Они совершенно бесполезны, поэтому от них нужно избавиться, и чем раньше, тем лучше". Пораженный Бергман задал вполне понятный в такой ситуации вопрос, как эти гланды и аденоиды попали в горло и для чего они там нужны. Доктор повторил: "Мы рождаемся с ними, но пользы они не приносят". Ответ был убийственным, и пятилетний Бергман так и не смог понять, зачем же человеку нужен орган, который не приносит никакой пользы" (там же, с. 6).

В этой ситуации произошло столкновение двух противоположных мироощущений: наивных представлений пятилетнего мальчика о целесообразности мироустроения, за которыми просматриваются контуры веры в Творца мира и одураченного околонаучными мифами врача, поставившего на место представлений о целесообразности эволюционные измышления. Но объективные научные данные свидетельствуют против такой эволюционной логики: "все органы человеческого тела работают в гармонии. Опровержение концепции рудиментарности позволит нам с научной точки зрения взглянуть на труд Создателя в области биологии и увидеть в них не эволюционные блуждания, или промахи, или случайный каприз, но свидетельство мощи Его разума и мастерства" (там же, с. 99).

Однако, вернемся к содержанию учебника - к изложению представлений о так называемых атавизмах. В учебнике за 1996 год пишется: "Иногда у человека проявляются особенности, обчно у него не встречающиеся, но имеющиеся у животных. Такие особенности называются атавистическими. Например, хвост, с которым очень редко рождаются люди, обильный волосяной покров на теле, включая лицо, добавочные соски, сильно развитые клыки и некоторые другие" (с. 217). Что можно иметь в виду под словами "некоторые другие"? Можно ли, к примеру, отнести сюда случаи рождения людей с шестью пальцам или же с двумя головами?

Очевидно, что нет, ведь тогда нам пришлось бы выводить родословную человека от шестипалого предка, которого в природе никогда не было, а то и от многоголового существа типа Змия Горыныча. Существуют и другие примеры уродств, которые невозможно объяснить как атавизмы, например развлетвление ребер и пятая нога у млекопитающих (Юнкер, Шерер, 1997, с. 127). Однако, составители учебника берут только те уродства, которые можно как то втиснуть в их схему представлений, забывая о других, с которыми это проделать невозможно. В то же время, те немногочисленные случаи, когда "атавистические органы" были детально исследованы специалистами, показывает, что информация о них для широкого читателя поступает в неполном и даже искаженном виде. Так, двое западных исследователей (РеМайн (ReMine) и его анонимный соавтор из Миннесотского университета) пишут об одном случае "хвостатого ребенка" следующее: "хвостовой отросток не соединялся с позвоночником, в отличии от хвостов других позвоночных. Более того, отросток находится даже не на одной линии с позвоночником, а в полутора сантиметрах справа от средней линии. Во-вторых, отросток не имеет костных структур, в отличии от хвостов других позвоночных. Эти два довода говорят в пользу того, что данный отросток не является "настоящим хвостом". Скорее всего, это кожный (дермальный) остаток зародышевого слоя эктодермы плода, и он по воле случая расположен в хвостовом районе" (цит. по: Бергман, Хоув, 1997, с. 45).

Далее на стр. 47 учебника за 1991 год и на стр. 153 учебника за 1996 год приводится схема предполагаемой эволюции лошади. Однако, в учебнике не говорится о том, что известно лишь специалистам. Так, профессор Гэри Паркер утверждает:

- все "промежуточные формы" между "первой" и современной лошадью погребены в одних и тех же геологических слоях, а значит - они жили в одно и то же время и не могли быть предками друг друга;

- самая "первая лошадь" - это вовсе не лошадь. Вместо нее был горный барсук или кролик - тот, которого ученые называют hyrax.

- в настоящее время живут так называемые шайрские лошади, у которых больше одного пальца на ногах;

В свое время Гэри Паркер вместе с другими профессорами, преподавал историю с эволюцией лошади как факт. "Однако после детального изучения он полностью отверг эту теорию и никогда больше не возвращался к ней. Он и многие другие исследователи пришли к выводу, что музейные экспонаты и иллюстрации в учебниках, показывающие эволюцию лошади, выдуманы и вводят в заблуждение. Они не представляют настоящую науку", но, судя по всему, относятся к околонаучному мифотворчеству.

Аналогичную позицию заняли и другие ученые. Так, американский палеонтолог, куратор Полевого музея естественной истории города Чикаго Дэвид Рауп высказывался по поводу эволюции лошади следующим образом: "Классические примеры дарвиновских изменений в летописи окаменелостей, такие как эволюция лошади в Северной Америке, приходится отбрасывать или видоизменять по получении более детальной информации". Эта более детальная информация свидетельствует, скорее, о том, что большая часть "родословной" современной лошади, которую так любят выставлять многие музеи, и о которой пишется почти во всех учебниках по биологии - это совокупность животных, живших одновременно и не связанных между собой кровным родством. Эту точку зрения в последнее время начинают отстаивать все больше и больше исследователей. Можно сказать, что летопись окаменелостей всего лишь представляет свидетельство того, что некоторые типы лошадей к настоящему времени вымерли. В ней нет надежных доказательств макроэволюции.

Листаем дальше учебник за 1996 год. На стр. 151 - 152 говорится о гомологичных, то есть сходных в своем строении органах, "которые развиваются из одинаковых эмбриональных зачатков сходным образом" (стр. 152). В качестве таких гомологичных органов в учебнике приводится строение костей передних конечностей различных групп животных. Эта гомология изображена на следующей схеме, где сходные - гомологичные кости выделены одинаковым оттенком.

Как пишется в учебнике, "некоторые кости в скелете конечностей могут отсутствовать, другие - срастаться, относительные размеры костей могут меняться, но их гомология, т.е. сходство, основанное на общности происхождения, совершенно очевидна" (с. 151 - 152). Здесь имеется в виду, что одни живые существа в ходе своего эволюционного развития постепенно превращались в другие, и одновременно с этим кости также претерпевали постепенное изменение в соответствии с запросами нового существа: одни из них исчезали, другие - срастались, третьи - меняли свое размеры.

Однако, эта гипотетическая история стала выглядеть совсем неправдоподобно в свете проведенных по этому поводу эмбриологических и генетических исследований. "Профессор Гэвин де Бир, в прошлом директор Британского музея естественной истории, в своей Оксфордской монографии по биологии, озаглавленной "Гомология, нерешенная проблема", обсуждает многие доказательства, противоречащие идее унаследования гомологичных структур от общего предка. Две важные области, которые он в этой связи рассматривает, это эмбриология и генетика. Если бы гомологичные структуры были в самом деле унаследованы от общего предка, то мы бы смогли обнаружить присутствие гомологичных генов и существование гомологичных моделей эмбрионального развития, которые дают начало гомологичным структурам. Однако, на самом деле это не так..." (Кузнецов, 1992, с. 34 - 35). Как подчеркивает доктор Майкл Дентон, "гомологичные структуры часто определяются негомологичными генетическими системами, а концепцию гомологии редко можно распространить на эмбриологию".

Доктор Уолтер Рандалл, как бы подводя итог под дискуссией о гомологичных органах, пишет: "Более старые учебники эволюции много уделяли внимание идее гомологии, подчеркивая очевидное сходство скелетов конечностей различных животных. Таким образом, модель "пятипалой" конечности обнаруживалась в руке человека, крыле птицы, плавнике кита, и этого придерживались как указания на их общее происхождение. И вот, если бы эти различные структуры передавались бы одним и тем же комплексом генов, который подвержен изменениям под влиянием мутаций и на который воздействует естественный отбор, то эта теория была бы наделена здравым смыслом. К сожалению это не так. Теперь известно, что гомологичные органы воспроизводятся абсолютно различными комплексами генов у различных видов. Концепция гомологии в условиях сходных генов, переданных от общего предка, была разрушена" (цит. по: Кузнецов, 1992, с. 35 - 36).

Особое место в учебниках уделено пересказу басен о "промежуточных формах" между обезьяной и человеком. Это вполне понятно: согласно эволюционной логике человек является последним звеном в длительной эволюционной цепочке, и, поэтому, его непосредственные предки должны были бы сохраниться по крайней мере не хуже, чем какие-либо "палеозойские трилобиты". Существует достаточно окаменевших останков обезьян, и более чем достаточно - людей. В такой ситуации отсутствие окаменелостей "обезьяно-людей" с точки зрения эволюционистов выглядит просто неприличным. Однако, таких окаменелостей нет. И приводимые по этому поводу в учебниках "факты" - не более чем очередная попытка выдать желаемое за действительное.

Так, на стр. 69 учебника за 1991 год и на стр. 225 - 227 за 1996 год говорится об останках "питекантропа". В учебнике за 1996 год даже рассказывается о том, как его "открыли", правда, опуская ряд деталей... История этого "открытия" следующая.

В 1891 году голландским врачом Эженом Дюбуа была найдена верхняя часть черепа, идентичная черепу гиббона. В 1892 году на расстоянии 15 метров от первой находки Дюбуа откопал бедренную кость, идентичную кости человека (Бауден, 1996, с. 122 - 125; Тейлор, 1994, с. 35). Дюбуа почему то решил, что эти две кости непременно должны принадлежать одной особи, наделенной чертами как обезьяны, так и человека. Так родился "яванский питекантроп".

Конечно, далеко не все ученые разделили радость "первооткрывателя". Так, известный специалист в области анатомии Рудольф Вирхов когда взглянул на кости, сказал следующее: "Это - животное. Скорее всего - гигантский гиббон. Бедренная кость ни малейшего отношения к черепу не имеет". Вирхов отказался как возглавлять собрание, так и принимать дальнейшее участие в дебатах (Головин, 1997, с. 33). Характерно, что найденная кость носила в себе следы серьезной косной болезни в запущенной форме. Учитывая преклонный возраст ее обладательницы - а это, судя по всему, была довольно грузная женщина, - можно предположить, что она жила в культурном обществе, где существовал уход за больными и престарелыми (там же, с. 31).

Но это еще не все. Дюбуа откопал за время своей экспедиции два настоящих человеческих черепа и ряд других окаменевших костей человека, которые находились в таких же геологических отложениях, что и кости "питекантропа" (Бауден, 1996, с. 125. Тейлор, 1994, с. 35). Если "питекантроп" действительно существовал, то он жил одновременно с современным человеком.

Но может ли наш обезьяноподобный предок жить одновременно с современным человеком?

"Вряд-ли" - вероятно подумал Дюбуа. И решил ничего не говорить об этих находках. Он рассказал о них только в 1920 году (Бауден, 1996, с. 129; Петерсон, 1994, с. 115). Еще лет через двадцать - незадолго перед своей смертью - он согласился с мнением Рудольфа Вирхова и сделал заявление, что "яванский питекантроп" - это всего лишь гигантский гиббон (Бауден, 1996, с. 129; Петерсон, 1994, с. 115).

Причину долгого молчания Дюбуа по поводу найденных им останков настоящих людей можно понять из текста учебника за 1996 год: "увлеченный идеями Дарвина, Дюбуа поехал на Яву, чтобы попытаться найти там "связующее звено" между человеком и обезьяной" (с. 225).

Еще в учебнике дается рисунок с воспроизведенным черепом "питекантропа". По этой реконструкции, кстати, хорошо виден стиль работы сторонников эволюционной гипотезы. Покатая верхняя часть черепа - то, что было найдено, и что принадлежало гиббону. Лицевая же его часть, имеющая вполне человеческий вид, - то что было воссоздано на основании найденной на расстоянии 15 метров от первой находки кости бедра человека.

Другие примеры "обезьяно-людей", о которых говорится в разбираемых нами учебниках (да и не только в них), имеют аналогичную степень достоверности. Так, на странице 223-224 учебника за 1996 год говорится о так называемом австралопитеке (в учебнике за 1991 год о нем говорится на стр. 68). Художник, изображая австралопитека, попытался нарисовать что-то среднее между обезьяной и человеком. На самом же деле, как считают в настоящее время большинство исследователей, австралопитек - это обычная вымершая обезьяна с объемом мозга около 500 куб. сантиметров и со всеми прочими обезьяньими чертами. К этому заключению пришли многие авторитетные ученые после длительного изучения останков австралопитека и их компьютерного сравнивнения с костями как людей, так и современных обезьян. При этом некоторые ученые пришли к выводу, что австралопитеки по своему строению были очень похожи на современных карликовых шимпанзе - бонопо, проживающих в настоящее время в джунглях далекой африканской страны Заир. Кроме того, ученые обнаружили кости настоящего человека, следы его деятельности и отпечатки его ног в осадочных слоях рядом и ниже тех слоев, где были обнаружены останки австралопитека, что свидетельствует об их одновременном обитании.

Такое же одновременное обитание с человеком имело место и в случае так называемого "синантропа" - пекинского человека, - приводимого в качестве "промежуточного звена" на стр. 70 учебника за 1991 год и на стр. 226 учебника за 1996 год.

Останки этого "обезьяно-человека" были найдены в двадцатые годы недалеко от столицы Китая - Пекина. В учебниках говорится о мощном слое золы, обнаруженном на месте нахождения черепов "синантропа", на основании которого делается вывод о том, что синантроп пользовался огнем. Указываются и другие признаки присутствия в этом месте человека (каменные орудия), кроме самого главного признака - нахождения там останков самих людей вполне современного вида. Впрочем, такое замалчивание характерно не только для учебника. О нахождение одной части из этих человеческих останков долго нигде ничего не сообщалось. О другой группе окаменелостей - десяти полных человеческих скелетах, найденных вскоре после начала раскопок, - информация в печать просочилась сразу же. Но зато потом эти скелеты были таинственным образом "потеряны", и вокруг истории с ними воцарилось гробовое молчание.

Точное число найденных черепов "синантропа" определить было трудно, так как они в большинстве случаев представляли из себя либо фрагменты черепной коробки, либо кусочки челюстей. Те кто видел наиболее сохранившийся череп "синантропа", подчеркивали его вполне "обезьяньий" вид и такой же "обезьяний" объем. Как правило, фрагменты черепов находились вместе с костями животных, на которых охотятся из-за мяса. Кроме этих разбитых черепов в пещере были обнаружены следы добычи и обработки известняка, огромное количество каменных орудий труда, предполагавших определенный уровень цивилизации, и семиметровый слой спресованного пепла, свидетельствующий о длительном и интенсивном использовании огня.

Приехавший из Европы на место раскопок профессор Марселен Буль, когда узнал все обстоятельства "дела о синантропе", был очень рассержен за то, что его побеспокоили. Он высмеял вдохновителя раскопок - Тейяра де Шардена - и его идею о том, что существа, которым принадлежали найденные черепа, могли обладать столь развитой индустрией производства орудий труда. Его мнение было следующим: черепа синантропов - это не более чем останки охотничьих трофеев, результат "обеденных перерывов" настоящих людей, которым принадлежала мастерская по обжигу известняка и изготовлению различных орудий труда. Охотники, судя по всему, приносили в пешеру только головы обезьян, которые разбивали в пещере для извлечения мозга, до сих пор считающегося у многих народов деликатесом. Ряд исследователей, познакомившихся позже со всеми обстоятельствами раскопок, поддержали точку зрения профессора Буля, хотя провести подробное исследование самих осколков черпов в настоящее время уже невозможно - все они, как и ранее найденные на месте раскопок человеческие скелеты, как и найденные там же наиболее искусные орудия труда, - были таинственным образом "потеряны". Их до сих пор так и не вернули.

Что касается еще одного, приводимого в учебниках "промежуточного звена" - неандертальца - то его сейчас принято считать просто вымершим народом (возможно даже расой). Неандерталец был обыкновенным человеком и жил одновременно с человеком современного типа. О таком одновременном обитании свидетельствуют смешанные захоронения людей современного типа и неандертальцев (Головин, 1997, с. 72). Кроме того, ученые "находили черепа со смешанными чертами - и современными и неандертальскими.

Особенностей жизни неандертальского человека также не указывают на его "обезьяноподобие". Напротив, судя по всему, неандерталец был умелым мастером, охотником и художником (Моррис, 1995, с. 394). Согласно последним данным археологии неандерталец обладал письменностью. Кроме того, он был неплохим музыкантом - в одном из неандертальских поселений была найдена флейта из кости голени медведя, которая не отличалась по строю от современной и имела основной тон си-бемоль (Головин, 1997, с. 72). Еще неандертальцы с почестями хоронили умерших - их погребальные обряды сопровождались возложением цветов, о чем ученые смогли узнать по сохранившейся в захоронениях пыльце. Характерно, что "среди захоронений нередко обнаруживают калек, получивших не дающие надежды на улучшение увечья за много лет до смерти. Такие соплеменники при жизни требовали заботы и ухода, а значит в этом обществе существовали представления о милосердии и сострадании" (Головин, 1997, с. 72). Было также обнаружено захоронение неандертальца в железной кольчуге и с железными наконечниками стрел. Что же касается особенностей строения тела неандертальца, то некоторые антропологи утверждают, что современные жители северо-западной Европы по строению своего тела находятся гораздо ближе к неандертальцам, чем, к примеру, к американским индейцам или австралийским аборигенам.

А теперь давайте посмотрим на рисунок неандертальцев, взятый из разбираемого нами учебника и подумаем: если бы мы поехали в страны северо-западной Европы - то много ли бы встретили там людей, подобных изображеным на этом рисунке?

Здесь поневоле вспоминаются слова физиолога комиссии США по атомной энергетики, доктора Т.Н.Тамисяна: "Ученые, которые учат, что эволюция есть факт жизни - великие обманщики, а история, которую они рассказывают, - величайший обман" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 121). Впрочем, обман здесь, видимо, переплетается с самообманом, являясь следствием глубоких социально-психологических процессов мифологической направленности. История с поиском "обезьяно-человека" - лишь одно из звеньев этого обмана-самообмана. Еще одним, не менее ярким его примером являются представления о возможности самозарождения жизни из неорганического вещества.

О возможности такого самозарождения пишется на странице 201 учебника за 1991 год и страницах 182-183 учебника за 1996 год. В качестве экспериментального подтверждения этого гипотетического процесса приводятся данные эксперимента Стэнли Миллера, проведенного в 1955 году. В этом эксперименте были получены некоторые аминокислоты и другие простейшие органические вещества. Но могла ли из этих веществ образоваться живая клетка или хотя бы сложная биологически-активная молекула - белок или же нуклеиновая кислота?

Ответ может быть только один - однозначно нет.

Существует ряд принципиальных причин, делающий такой синтез невозможным. Известный химик, член научного совета Гарвардского университета доктор Чарлз Тэкстон и двое других исследователей - профессор Уолтер Брэдли и доктор Роджер Олсен - назвали гипотезу самозарождения жизни в гипотетическом "первичном бульоне" "мифом доисторического супа" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 78).

Но откуда тогда могли появится в учебнике за 1991 год фраза: "Американские химики С. Фокс и К. Дозе показали, что в условиях, существовавших на первобытной Земле, мог происходить абиогенный синтез даже таких веществ как белки" (с. 201)?

Фоксу в совершенно особых условиях своих экспериментов удалось получить не белки, а протеноиды - полимер из аминокислот, "сшитый" в сетчату структуру и не имеющий свойственной белку линейной структуры - основы биологически значимой пространственной организации белка. Такие макромолекулы никакого отношения к живому веществу не имеют. В то же время мысль о том, что химическим способом можно синтезировать биологические макромолекулы - является довольно распространенной в различных учебниках и даже более солидных изданиях. Так, "более двадцати лет исследователи утверждали, что ДНК удалось синтезировать в лаборатории в пребиотических условиях. Этот миф был развенчан Робертом Шапиро на встрече Международного Общества по изучению возникновения жизни, происходившей в Беркли в 1986 году. На ней присутствовало около трехсот самых известных исследователей возникновения жизни со всего мира. Шапиро проследил все ссылки на синтез РНК, начиная с одной сомнительной работы, опубликованной в 1967 году. На той же встрече Шапиро доказал, что синтез РНК в пребиотических условиях абсолютно невозможен. Никто из присутствующих не опроверг его доводов. Шапиро затем опубликовал свое опровержение в журнале Origin of Life and Evolution of the Biosphere - опровержение, неоспоримое до сего дня".

Впрочем, получение биологической макромолекулы - это еще не получение живой клетки. Клетка, как известно, состоит из множества макромолекул, соединенных в определенном порядке. Известный астрофизик Фред Хойл, подсчитал вероятность случайного образование такого порядка, учитывая одни лишь ферменты, существующие в клетке. Получилась величина 10^{-40 000} (Тейлор, 1994, с. 79). Это число, по словам Хойла, "достаточно велико, чтобы похоронить Дарвина и всю теорию эволюции" (цит. по: Кузнецов, 1992, с. 19). Для сравнения скажем, что число элементарных частиц во Вселенной считается меньше чем 10⁸⁰ (Стотт, 1996, с. 76). Расстояние до Солнца - 10¹⁴ миллиметров, а до самых далеких космических объектов свет от которых до Земли, как считается, идет около 10 миллиардов лет - 10³⁰ миллиметров. Как утверждает Хойл, мысль о том, что первая клетка возникла случайно, равнозначна тому, будто "пронесшийся над свалкой металлолома ураган может собрать из него Боинг 747" (цит. по Тейлор, 1994, с. 24). Но ферменты - это не все, что имеется в клетке, там есть еще более сложные образования - нуклеиновые кислоты и многое другое. Специалист в области молекулярной биофизики Харольд Морович подсчитал вероятность восстановления всех связей в живой клетке после ее разрушения при наличии идеальных условий. Получилась величина 10^{-100 000 000 000} (Росс, 1997, с. 195).

Отчего же в современных учебниках все же остаются представления о возможности самозарождения жизни? Отчего в них остаются представления об "обезьяно-человеке" и многие другие несуразицы?

Профессор физики из Университета города Манчестера - Г.С.Липсон - как то отметил, что " эволюция стала в определенном смысле научной религией, почти все ученые приняли ее, и многие готовы "согнуть" свои наблюдения, чтобы они соответствовали этой теории" (Цит. по: Тейлор, 1994, с. 120).

Исследователь Джордж Кокан, как бы развивал эту мысль в следующем заявлении: "К сожалению, многие ученые и непрофессионалы превратили эволюцию в религию, что-то, что необходимо защитить от неверных. По моему опыту, многие изучающие биологию, включая профессоров и авторов учебников, были настолько увлечены аргументами в пользу эволюции, что даже не усомнились в них. Они проповедовали ее... Высокие стандарты образования и обучения утрачены. Пропаганда и стремление к власти заменили стремление к знаниям. Образование стало обманом" (цит.: там же, с. 120).

Расспространение этого обмана, этой эволюционной лжерелигии во многом связано с иррациональным, архетипическим, овладевающим умом и волей человека. В первой главе было достаточно сказано о таинственных "мыслеформах", угадывающихся за рациональными построениями деятелей науки. Что сокрыто под этим понятием? Что представляет из себя "коллективное бессознательное", порождающее эти "мыслеформы"?

Характерно, что сам Юнг не дал четкого определения понятия "коллективное бессознательное". В трудах более поздних психологов истолкование этого термина так же "оставлено открытым" (Аверинцев, 1970, с. 126). Это, видимо, связано с общей мировоззренческой неопределенностью, сложившейся вокруг вопроса о природе человеческого сознания: не просто рассуждать о природе души, если она в рамках господствующих в научной среде материалистических умонастроений может быть определена не более как нечто производное от характера движения заряженных частиц в черепной коробке человека. Но может быть о природе юнговских "мыслеформ" что-нибудь способно сказать христианское мировоззрение?

Православная аскетическая мысль утверждает: кроме дара мышления, "которое есть естественная и необходимая деятельность дарованного нам Богом разума, свободно нами осуществляемая", в человеке существует способность к восприятию помыслов, неизбежно влияющих на весь строй внутренней жизни человека. Это восприятие помыслов, в отличии от контролируемого человеком мышления, есть "не от нашей воли зависящее возникновение в нашем сознании тех или иных представлений, образов, предположений, намерений, желаний, воспоминаний и т.д." (там же, с. 168). Помыслы, в соответствии с христианской традицией, бывают разного типа, в том числе и демонического характера. Не являются ли "мыслеформы" околонаучного мифологического мышления именно подобными демоническими внушениями? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на тот "исторический след", который оставил эволюционизм в жизни человечества.

Известно, что дарвинизм с его центральными идеями "борьбы за существование" и "выживания сильнейшего" всегда являлся фактором оправдания жестокой эксплуатации человека человеком в условиях "дикого капитализма". Исследователи отмечают широкое распространения подобных идей "социального дарвинизма" в среде промышленных магнатов последних десятилетий XIX столетия.

Естественно, такая жестокая эксплуатация не могла не вызвать ответной реакции и организованного сопротивления эксплуатируемых. Но это сопротивление очень быстро начало принимать явно экстремистские формы. И здесь опять таки чувствуется влияние эволюционной идеи - идеи непрерывного прогресса, переходящего из области живой природы в социальную сферу. Этот прогресс, как могло показаться, должен был привести к какому-то очень светлому будущему, ради которого можно было принести и соответствующие жертвы. Погоня за "призраком коммунизма", который померещился в свое время Марксу, просто требовала этих жертв... И господствующие в "коллективном бессознательном" эволюционно-ориентированные "мыслеформы" не предусматривают никаких иных социальных решений, кроме "дикого капитализма" и коммунизма. Это хорошо видно на примере жизни российского обшества последних лет, в котором эволюционные убеждения являются абсолютно доминирующими. Соответственно и политическая борьба в современной России напоминает перетягивание каната между двумя краями (капиталистическим и коммунистическим) одной и той же пропасти, вырытой эволюционной идеологией.

Однако, история не стоит на месте и эволюционная идея облекается во все новые формы. Последние ее метаморфозы связаны со все усиливающимися религиозными исканиями современного общества, сконцентрированные, большей частью, в области теософии и оккультизма. Эволюционизм и здесь становится направляющей силой, ведущей человечество строго заданным курсом, курсом движения "Новый век" ("New Age").

Какие же перспективы вырисовываются в направлении этого движения?

Апологеты "Нового века" утверждают, что дальнейшая эволюция человека должна сконцентрироваться, в основном, на изменении его психических возможностей (Маршалл, 1995, с. 81), в результате чего произойдет "гигантский эволюционной скачок в Век Водолея" (там же, с. 65). Один из приверженцев этого движения - Дэвид Ик - заявил: "Нас ожидает трансформация человечества" (цит.: там же, с. 63).

Здесь мы сталкиваемся с очень знакомыми мотивами, проявившимися в свое время в немецком нацизме, который, как известно, базировался на теософских представлениях и широко использовал оккультную практику. Исследователи оккультно-теософских корней нацизма - Повель и Бержье - писали:

"Целью Гитлера не было ни установление расы - расы господ, ни завоевание мира. Это были только средства для осуществления великого дела, о котором мечтал Гитлер. Подлинной целью было дело созидания, божественное дело, биологическая мутация. Результатом ее должно было стать восхождение человечества, появление человечества героев, полубогов, человекобога" (1992, с. 15).

Вот что говорил по поводу этой концепции сам Адольф Гитлер:

"Творение не завершено. Человек явно подходит к новой фазе превращения. Прежняя человеческая порода уже вошла в стадию гибели, лишь немногие выживут... Вся творческая сила будет сконцентрирована в новой породе... Она бесконечно далеко превзойдет современного человека... Теперь вы понимаете глубокий смысл нашего национал-социалистического движения? Тот, кто понимает национал-социализм только как политическое движение, не очень много знает..." (цит. там же, с. 43).

По теософским теориям, господствовавшим в нацистской Германии, новая расса "сверхлюдей" должна была эволюционно развиться из наиболее "чистых арийцев" (Пруссаков, 1992, с. 171).

"Какой вид будет иметь грядущий социальный порядок? - развивает свои мысли Гитлер. - ...Будет класс господ, и будет толпа различных членов партии, классифицированных иерархически, и будет огромная масса, коллектив служителей, навеки низших, а еще ниже их - класс побежденных иностранцев, о которых я не могу говорить... Но эти планы не должны быть известны простым членам партии..." (Цит. по: Повель, Бержье, 1992, с. 66). Не все могли знать, что "печи Аушвица - это ритуал" (там же, с. 67).

Впрочем, вопрос о национальной основе этого теистически-эволюционного процесса являлся в планах Гитлера далеко не самым главным. "Идеей нации, - говорил он, - я должен был пользоваться из соображений удобства для данного момента, но я уже знал, что она могла иметь лишь временную ценность... Придет день, когда от того, что называется национализмом, не многое останется даже у нас в Германии. На земле возникнет всемирное братство учителей и господ" (Цит. по: Пруссаков, 1992, с. 205).

В настоящее время аналогичные "мыслеформы" развертываются и в движении "Новый век". Приверженцы этого движения не делают тайны и из того, что их цель - "установление "нового всемирного порядка", который будет олицетворять собой "единый мир" под руководством всемирного вождя, которого они называют господом Майтрейей" (Маршалл, 1992, с. 15). И этот процесс опять таки неотделим от эволюционной идеи. Дэвид Ик писал по этому поводу следующее: "Эволюция перешла в новую фазу. Будут люди, "настроенные" на волну "Нового века", и будут те, кто "перед лицом духовных истин" останется приверженцем старых верований" (цит. по: Маршалл, 1995, с. 63). Как указывают исследователи, "согласно пропаганде "Нового века", прежде чем этот век наступит, необходимо уничтожить основного идеологического противника - христианскую веру" (там же, с. 109), носители которой, видимо, будут мешать эволюционному формированию "нового человека".

Какие свойства будут присущи этому человеку будущего?

Весь набор традиционных оккультно-магических способностей, инструкции по развитию которых сейчас продаются на каждом углу. Эта волна оккультного увлечения порой пытается облечься и в христианские одежды, не оставляя, при этом, без внимания и эволюционную идею. Так, в трудах известного идеолога"христианского эволюционизма" Тейяра де Шардена можно встретить мотивы о неизбежности возникновения в ходе эволюционного процесса некой "человеческой энергетики" (1987, с. 222), об установлении "сквозь пространство психической связи с другими очагами сознания" (там же, с. 224), об эволюционном "входе в сверхчеловечество" (там же. с. 194). Подобные же "мыслеформы" развертываются и в трудах современных "христианских эволюционистов", пишущих о том, что "ключевой момент эволюции - это восхождение твари к своему Творцу", что "это восхождение входит в первоначальный замысел Создателя", и что "путеводной звездой такой эволюции является то, что православное богословие называет теозисом (обожением)" (Муравник, 1998, с. 393).

Подобные попытки синтеза христианства и эволюционизма носят далеко не единичный характер: большинство представителей современной православной научно-апологетической мысли пытаются не отстать от "современной науки" и проповедуют ту или иную форму совмещения христианской догматики с околонаучными мифами - прежде всего с эволюционной идеей. Все эти попытки могут служить хорошей иллюстрацией к представлениям Бехтерева о всепроникающей силе внушения, о способности внушаемых установок легко преодолевать интеллектуальные барьеры любой высоты.

Эти же попытки объединения христианства и эволюционизма, вместе с другими историческими аспектами развертывания эволюционных "мыслеформ", лишний раз указывают на демонические истоки околонаучных мифов. Многократно усиленные современной системой образования, эти мифы кардинально изменили облик современного человечества, поставив мир на грань разноплановой катастрофы.

Характерно, что еще Антоний Великий, предвидя отхождение человечества от благодати и подпадение его под демоническое влияние, утверждал, что "придет время, когда люди станут безумны, и если встретится им кто-нибудь, кто не безумен, они обратятся к нему и скажут: "Ты бредишь!".

Известный русский подвижник XIX столетия - святитель Феофан Затворник - наблюдая безблагодатное состояние интеллектуальной элиты своего времени и его последствия в сфере духовной жизни общества, писал: "Ни одного ученого нет, которому враг не напустил бы в голову мыльных пузырей, которые они считают блестящими идеями или теориями". Одним из таких мыльных пузырей, лопающихся при соприкосновении с современной научной эмпирией, и является эволюционный миф.

Весьма симптоматично то затронутое в первой части работы сходство, которое имеет современный эволюционный миф с тем, что можно обнаружить в первобытной мифологии. Это сходство подталкивает нас к поиску более глубоких вероучительных аналогий между мифологическим мышлением первобытного общества и современной околонаучной среды. Если брать нравственную составляющую, то одной из ее граней в обоих случаях являются представления о тотемической, кровной близости человека с "нашими старшими братьями" - обезьянами. Что же касается мировоззренческой компоненты, то главным как в первобытном мифологическом мышлении, так и в современном околонаучном, является отсутствие веры в Единого Бога - Всемогущего Творца и Вседержителя мира.

В сознании современного ученого такая позиция сопряжена с признанием беспредельных возможностей научного метода. Однако, в реальной жизни попытка довести указанный подход до своего логического завершения приводит к отрыву от действительности и ко вхождению в сферу мифологического мышления. Настоящие задачи науки в мировоззренческой плоскости могут быть лишь одного характера: раскрытие Божиих замыслов, разбросанных в творении. Известный швейцарский зоолог Жан Луи Агассис писал по этому поводу следующее: "Наука есть перевод мыслей Творца на человеческий язык" (цит. по: Губанов, 1996, с. 117). В этом плане уместно привести одну мысль из работы профессора генетики Университета Перуджи Дж. Сермонти и его коллеги - палеонтолога Р.Фонди:

"...биология не получит никакой выгоды, следуя учениям Ламарка, Дарвина и современных гипердарвинистов; действительно, она должна как можно быстрее покинуть узкие тропинки и темные аллеи эволюционного мифа и возобновить свое надежное путешествие по открытым и освещенным традиционным дорогам" (цит. по: Тейлор, 1994, с. 121).

Литература

1. Дионисий Ареопагит. Божественные имена// Мистическое богословие.- Киев. 1991.

2. Аверинцев С. "Аналитическая психология" К.Г.Юнга и закономерности творческой фантазии// Вопросы литературы.- № 3. 1970.

3. Аверинцев С. "Юнг К.Г." Философская энциклопедия. Т. 5.М. 1970.

4. Акопян Л.О. Предисловие к кн.: Карл Гюстав Юнг о современных мифах.- М.: Практика. 1994.

5. Бауден М. Обезьянообразный человек - факт или заблуждение? - Симферополь. 1996.

6. Бергман Дж.; Хоув Дж. Рудиментарные органы: зачем они нужны. Симферополь. Христианский научно-апологетический центр. 1997.

7. Бехтерев В.М. Внушение и его роль в общественной жизни.- СПб.: 1908.

8. Бехтерев В.М. Гипноз. Внушение. Телепатия.- М.: Мысль. 1994.

9. Головин С. Эволюция мифа.- Симферополь. 1997.

10. Губанов В.А. Библия опережает науку на тысячи лет.- М. 1996.

11. Дарвин Ч. Происхождение человека и половой отбор // Полное собрание сочинений. Т. 2. Кн. 1.- М.-Л. 1927.

12. Комаров В.Н. Вселенная видимая и невидимая.- М.: Знание. 1979.

13. Кордюм В.А. Эволюция и биосфера.- Киев.: Наукова думка. 1982.

14. Кузнецов Д.А. О чем умолчал ваш учебник.- М.: Протестант. 1992.

15. Лосский Вл. Искупление и обожение// По образу и подобию. - М.: Изд. Свято-Владимировского Братства. 1995.

16. Маклин Дж., Окленд Р., Маклин Л. Очевидность сотворения.- М.: Триада. 1993.

17. Маршалл Д. Новый век против Евангелия, или величайший вызов христианству. - Изд. "Источник жизни". 1995.

18. Моррис Г. Сотворение и современный христианин.- М.: Протестант. 1993.

19. Моррис Г. Библейские основания современной науки.- СПб.: Библия для всех. 1995.

20. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс.- М.: Центр психологии и психотерапии. 1998.

21. Московский А.В. Платон, Флоренский и современная наука// Сознание и физическая реальность.- Том.1, № 1 - 2, 1996, с. 33 - 41.

22. Муравник Г.Л. Творение и эволюция: опыт преподавания в православно школе.- Сборник докладов VI Международных Рождественских образовательных Чтений. Московский Патриархат. Отдел религиозного образования и катехизации. М.: 1998.

23. Неманов И.Н.; Рожнова М.А.; Рожнов В.Е. Когда духи показывают когти.- М.: Издание политической литературы. 1969.

24. Одайник В. Психология политики.- "Ювента". 1996.

25. Окленд Р. Креационная модель и естественнонаучное образование. Доклад на 2-ом Московском Международном Симпозиуме по Креационной Теории. М. 1994.

26. Петерсен Д. Открывая тайны Творения.- СПб.: Библия для всех. 1994.

27. Повель Л., Бержъе Ж. Утро магов. - М.: Российский раритет. 1992.

28. Пруссаков В. Оккультный мессия и его рейх. М. - Молодая гвардия. Шакур-2. 1992.

29. Тайлор Э.Б. Первобытная культура.- М.: Изд. политической литературы. 1989. с. 184.

30. Тейлор П. Сотворение. Иллюстрированная книга ответов.- СПб.: Библия для всех. 1994.

31. Тростников В. Мысли перед рассветом.- YMKA-PRESS. 1980.

32. Фридман Э.П. Этюды о природе обезьян.- М.: Знание. 1991.

33. Хобринк Б. Христианский взгляд на происхождение жизни.- Киев. 1994.

34. Шарден П.Т. Феномен человека. - М.: Наука. 1987

35. Шингаров Г.Х. О В.М.Бехтереве - ученом и враче гипнологе// Бехтерев В.М. Гипноз. Внушение. Телепатия.- М.: Мысль. 1994.

36. Энгельс Ф. Диалектика природы.- Гос. изд. политической литературы. 1949.

37. Юнкер Р.; Шерер З. История происхождения и развития жизни.- СПб. Кайрос. 1997.

Комментарии

1. Тотемизм - вера многих народов с примитивной культурой в то, что они происходят от какого-либо животного, растения, а иногда и неживого предмета.

2. В этом учении, признается, что эволюция происходит за счет выживания особей с полезными врожденными признаками, но не приобретенными в течении жизни. Приобретенные признаки, как показывает опыт, не наследуются и не могут являться движущей силой эволюции. Весьма симптоматично, что такое же отступление от основ своего же учения проступает и в трудах самого Дарвина. Так, анализируя данные антропологических измерений солдат и матросов, и делая вывод, что обнаруживаемая разница в строении их тела обусловлена особенностями их жизни, Дарвин высказывается следующим образом: "Неизвестно, могут ли сделаться наследственными предыдущие видоизменения, если один и тот же образ жизни будет продолжаться в течение многих поколений, но это вероятно" (Дарвин, 1927, с. 86). В другом месте он писал: "Мы можем допустить, что, когда в отдаленную эпоху прародители человека находились в переходном состоянии и изменялись из четвероногих животных в двуногих, наследственные влияния усиленного или ослабленного упражнения различных частей тела, вероятно, много помогали действию естественного подбора" (там же, с. 88).

3. Francis Hitching. The Neck of the Giraffe. - New Jersey, Bergenfield: Renguin Books, 1982. Цит. по: Кузнецов, 1992, с. 29

4. Roger Lewin, "Evolutionary Theory Under Fire," Scienc, Vol. 210, No. 4472 (November 21, 1980), pp. 883. Цит. по: Тейлор, 1994, с. 87.

5. Darrel Kautz, The Origin of Living Things (10025 W. Nash St., Milwaukee, Wisconsin 53222: Darel Kautz, 1988, p. 6 (Цит. по: Тейлор, 1994, с. 87).

6. Frank L. Marsh, "Genetic Variation, Limitless or Limited?', Creation Research Society Quarterly, Vol. 19, No. 4 (1983), pp. 204 - 206. Цит по: Тейлор, 1994, с. 87.